Прочее

Несуществующие пластинки, или история одной коллекции

В России первые грампластинки начали выпускать в 1897 году. Они были небольшого размера, темно-серые, шероховатые, без ярких наклеек. На дисках делали два отверстия: одно надевалось на ось граммофона, с помощью другого пластинка закреплялась на штыре. По воспоминаниям меломанов, первые записи сильно шипели.

У известного советского коллекционера Юрия Борисовича Переделкина старинных пластинок было около двухсот. Все началось, когда ему исполнилось 15 лет. Он собрал из деталей самодельный проигрыватель (тогда — в 1930-х годах — техническую новинку!) Хотелось тут же проверить, зазвучит ли его радиола, но дома пластинок не нашлось. Соседи подарили ему запись арии Князя из «Русалки», исполненную знаменитым певцом Мариинского оперного театра Андреем Лабинским. Та пластинка и стала первой в коллекции Переделкина.

— Я миллион записей прослушал после этого, — рассказывал Юрий Борисович в одном из интервью в начале 1970-х гг., — но на всю жизнь неповторимой осталась первая минута открытия, откровения, когда раздался тот голос… Кстати сказать, потом, много лет спустя, разыскал я Андрея Марковича Лабинского, ставшего профессором Московской консерватории, был с ним знаком и многое от него узнал. Он умер во время Великой Отечественной войны, но остался его голос. С той минуты, когда мне удалось на собранной своими руками радиоле воскресить, заставить зазвучать исполненную им когда-то арию, — собрание и сохранение записей голосов великих певцов стало страстью и делом моей жизни.

«Несуществующими пластинками» назвал однажды коллекцию, хранившуюся у Перепелкина, Ираклий Андроников. В то, что есть первые записи голоса Неждановой или Забелы-Врубель мало кто верил! У Перепелкина были пластинки с выступлениями Льва Толстого, Леонида Андреева, Викентия Вересаева, Александра Куприна, а также великих артистов прошлого — Давыдова, Ермоловой, Варламова, Федотовой.

В апреле 1898 года оперный певец Леонид Витальевич Собинов (1872-1934) исполнил партию Ленского в Большом театре. В том же месяце ария была записана на пластинку, ставшую одной из первых его записей. Юрий Борисович гордился тем, что получил ее в коллекцию.

Несуществующие пластинки, или история одной коллекции Несуществующие пластинки, или история одной коллекции
Портрет Ф.И. Шаляпина с автографом Л.В. Собинов в роли Ленского

Интерес к музыке объяснялся еще и тем, что в юности Перепелкин учился петь. Но артистом он не стал, а получил диплом архитектора. Юрий Борисович проектировал электростанции, а потом ушел на фронт. Воевал, дошел до Берлина и после победного мая 1945-го вновь вернулся к работе, не забывая всегда и повсюду разыскивать пластинки.

Перепелкин собрал почти все «голоса» актеров и певцов русского театра. Трудно поверить, что настолько масштабная коллекция была делом рук одного человека. Он искал музыкальные записи всюду, куда ни заносила его судьба. Пластинки, вещь столь хрупкую, Юрий Борисович порою умудрялся возить с собой даже по дорогам войны.

У каждой уникальной записи — своя история поисков, порою длившихся годами. Юрий Борисович увлеченно рассказывал о своих сокровищах:

— Шел 1940-ой год. Рига. На заборах я увидел афиши, извещавшие о концертах Дмитрия Смирнова, выдающегося певца Императорской оперы, еще задолго до революции уехавшего из России. Это был великолепный артист! Говорили, что в 1912-м году Карузо, приехав в Лондон и узнав, что до него здесь выступал русский певец, снял со своего репертуара «Искателей жемчуга», объяснив свой поступок словами: «Я не могу петь Надира, как Смирнов». Вот какой это был голос! Я давно собирал пластинки Смирнова и вдруг узнал, что смогу послушать его вживую! Обежал несколько гостиниц и отыскал стареющего певца. Мы провели ночь в разговорах. Я спросил Смирнова о том, существовали ли записи его голоса, которые не вышли в продажу. Он вспомнил, что в 1916-ом году его действительно записывали в Риге. Шла империалистическая война, пластинка в свет не вышла, а пробные записи, если они удались, могли сохраниться, у бухгалтера фирмы, страстного поклонника певца.

Ни имени бухгалтера, ни адреса Смирнов не знал. Вспомнил только, что во время гастролей в Ленинграде к нему однажды подошла пожилая женщина, назвавшаяся Марией Ивановной. Она сказала, что муж ее был большим поклонником творчества Смирнова и даже в Риге был при грамзаписи его голоса. Старушка, приглашая его в гости, называла одну из Рождественских (ныне Советских) улиц города, которых в Ленинграде было десять.

Лишь после Великой Отечественной войны Перепелкину удалось заняться поисками. На всех десяти Советских улицах он искал переживших блокаду старых петербургских жителей. И нашел-таки Марию Ивановну, у которой была оставшаяся от мужа коллекция пластинок.

— Но я ее продала…
— Кому?!

Старушка не знала, могла только описать внешность молодого человека. Опять поиски. Все-таки Перепелкин нашел того покупателя, и он тоже оказался коллекционером. Единомышленники обменялись пластинками. Юрий Борисович получил восемьдесят пять записей Смирнова.

Несуществующие пластинки, или история одной коллекции
Грампластинка из коллекции Ю.Б. Перепелкина. Запись голоса известного певца Д.А. Смирнова

Словно Шерлок Холмс, Перепелкин разыскивал уникальные грампластинки. У него были каталоги всех когда-либо выпускавшихся записей. В 1930-х годах он часами простаивал возле пунктов, где взамен «старья» выдавали новые пластинки. Какие ценнейшие записи люди приносили, чтобы обменять на модные песени! Искал он и на «толкучке», обменивал у собирателей.

Перепелкин находил не только пластинки, но и живых еще людей, когда-то их напевших, — исполнителей. В помощь ему были адресные книги старого Петербурга. По справочникам он узнавал, где жили когда-то актеры. Шел, разыскивал их или родственников, собирал воспоминания. От одних узнавал о других… Не ленился.

Юрий Борисович горько сожалел о том, что упустил письма Петра Ильича Чайковского. Однажды он проездом остановился под Москвой в загородном доме у одной пожилой женщины, вдовы земского врача. На конторке ее мужа Перепелкин увидел письма великого композитора! Оказалось, что они были адресованы в тот дом. Он не стал просить тогда хозяйку дома отдать их, а понадеялся на следующий приезд. Спустя несколько лет ему удалось навестить те места снова, но ни хозяйки уже не было в живых, ни деревянного дома, снесенного на дрова.

Однажды Перепелкин получил записку от бывшей певицы Одесской оперы Елены Ильиничны Сорокиной: «Если вас интересуют мемуары Комиссаржевского, зайдите». При встрече артистка передала ему рукопись, начинавшуюся словами: «Самара. На берегу Волги. Лето 1881 года. Воспоминания моей жизни. Ф.П. Комиссаржевский». Впечатление было ошеломляющим! Мемуары русского певца, отца Веры Федоровны Комиссаржевской, содержали ценнейшие свидетельства театральной жизни.

Несуществующие пластинки, или история одной коллекции
Первая страница рукописи. Мемуары артиста Федора Комиссаржевского

Все меньше и меньше становится в мире редких пластинок, время неумолимо. В советские годы в Ленинграде капитально ремонтировались дома XVIII — XIX веков, разрушались чуланы, бесследно исчезали сундуки со старыми вещами, — последняя возможность разыскать раритеты. Перепелкин всегда призывал людей бережнее относится к старым вещам, пластинкам, архивам и, прежде чем выбрасывать их, консультироваться с коллекционерами и специалистами.

Старые музыкальные пластинки можно купить и продать на аукционе «Anumis», там же можно получить профессиональную оценку стоимости любых старинных вещей.

Back to top button